<<    Самойлова Екатерина.  Роксомские старинки

В ходе последней экспедиции в Роксомском сельсовете Вашкинского района Вологодской области от различных информантов было записано около 15-ти сказок. К их краткому обзору мы сегодня и обратимся.

Отметим, прежде всего, что кроме привычного слова "сказка" в разговоре с нами роксома<н>е (а точнее - роксоманки) называли свои повествования старинками, объясняя этимологию этого слова вполне логично: "про старое - дак старинка». Одна из наших замечательных сказочниц, Полина Александровна Городничина сообщила: "Раньше вот мы, наше поколенье, сказками называли. А вот наш дедушка и скажет: "Идите, на печку идите, сегодня холодно в избе, так забирайтесь на печку, я сейчас зайду туда, вам старинку расскажу!"«. Узнали мы и о существовании ещe одного слова - "бухтина». Так называют пустое, бессмысленное враньe: "Ну вот я, например, сходила за ягодам, ничего не принесла, а пришла, тебе и сказала, что, ой, девка, много ягод там!». И к бухтинам, в отличие от старинок, отношение у роксоман резко отрицательное: "Это и людей зовут, что, ой, бухтина идeт!" (Торгованова Е.А., д. Сухоежино).

Информанты, с одной стороны, подчeркивали импровизационный характер сказок: старинки "придумывают", "сочиняют", "плетут": "Я дак рассказывала, это бывало: "Бабушка, расскажи..." - "Ну, какую?" - "Про глинячка». Вот и сочиняешь. Как у дедушки-бабушки не было ребят, взяли глины привезли, вот мелешь-мелешь чего ли...." (Петрова Е.Е., д. Якунино); "Я возьму да там навру чегой ли ей <внучке>, навру - она сидит, слушает" (Ксенофонтова М.В., д. Конево). Но в то же время рассказывали "раннешнее, чего-нибудь старое, придумывали старое».

Различался сказочный репертуар у мужчин и женщин. Если дедушка "рассказывал про медведей да про зайцей - часто в лес ходил, дак что-нибудь эдакое придумает" (Городничина П.А.), то в сказке у бабушки "там всегда живут старуха да старик, старик да старуха" (Ксенофонтова М.В.).

Роксомане-мужчины в прежние времена также собирались на свои отдельные беседы, где, в том числе, обменивались и старинками: "У нас у тяти - сам он катанки катает, а вот этих найдeт беседников, дак сидят, сказки рассказывают, курят самосад" (Торгованова Е.А.).

Среди текстов, записанных в этом году, преобладают волшебные сказки. И самым распространeнным персонажем в них является Баба-яга.

Так, в одной из роксомских старинок, она пробирается к дому, где остались без присмотра маленькие дети, воспользовавшись отсутствием их родителей: "<Баба-яга> идет по мосту и говорит: "По мосту иду, по калиному иду, 3 сестры, 4-й - братик, я вас всех заберу и домой унесу». Она дошла до крыльца, собака так лает, не пускает никак ее. Она и говорит: "Мальчик, пусти ты меня. Я несу вам гостинца, подарок. А собака никак не пускает, уберите вы ее». А парень тоже глупый: взял топор, собаке ноги отсек да и кинул ее в конуру. Вот она зашла, она зашла и всех их забрала домой, а девочка, самая последняя, пока она их забирала, куда-то спряталась, куда-то туда под печку. Вот одна осталася. Она этих 3-х унесла, принесла домой, печку затопила и их всех в печке сожгла" (Городничина П.А.). Приехав домой и узнав о случившимся, родители сжигают дом Бабы-яги вместе с ней самой.

Текстов с подобным сюжетом в сборниках севернорусских сказок больше мы нигде не встретили. Зато одним из самых распространeнных является в различных его вариациях сюжет о злой мачехе, отправляющей ненавистную ей падчерицу в лес. Там девушку испытывает Морозко, Баба-яга или иной персонаж; с помощью чудесного помощника она выполняет все задачи, за что падчерицу награждают и отправляют домой. Родная же дочь испытания не выдерживает и погибает. Сказки данного типа есть в сборнике "Северных сказок" Ончукова, "Сказках и преданиях Северного края" Карнауховой. В "Сказках и песнях Белозерского края" Соколовых падчерица играет в прятки с медведем, ей помогает при этом мышка.

В этом году был записан текст на этот же сюжет, где в роли противника девушки выступает Баба-яга, принявшая облик копны сена, а в роли помощницы - также мышка: "Вот эту девку отправили туды, в эту избушку. (...) Натопила печку, стала блины печи, выбежала мышка и говорит: "Девочка-девочка, дашь мне кашки на ложке да блинка ломоток?». Девочка дала ей кашки на ложке да блинка ломоток. Поела, стала прясть. Ночь тeмная, а не было ведь у неe ни света, ни лучины - ничего. И она: "С кем я ночку буду спать, с кем я долгу коротать?" - "Со мной, красна девица, - копна сена отвечает, - со мной, красна девица». Эта девка... Мышка выскочила, сделала еe яичком, в уголок поставила. Копна сена пришла, искала-искала эту девочку, не могла найти" (Торгованова Е.А.).

В сборниках Ончукова, Карнауховой, в "Севернорусских сказках в записях Никифорова" встречаются тексты на сюжет о мальчике (Лутонюшке, Олишанко, Алексанушко) и ведьме. Эту старинку знают и в Роксоме. В общих чертах сюжет еe таков: Баба-яга заманивает к себе мальчика-рыбака (или перевозчика), подражая голосу матери; собирается его изжарить, но он делает вид, что не умеет садиться на лопату; она показывает ему, как это сделать правильно; он засовывает еe в печь, а сам благополучно возвращается домой.

Более трагичной оказывается судьба героини другой роксомской старинки при еe встрече с Бабой-ягой: "Девушка пошла в лес за ягодами, шла-шла, насобирала очень много ягод, а домой не может никак выйти и тропинку никак не найти, шла и нашла вот этот домик. Домик стоит на курьих ножках. Она постояла-постояла и говорит: Избушка-избушка, повернись ко мне передом. Она развернулась. И девушка зашла к ней. Зашла. Она ей и говорит: Ой, милая, какая ты хорошенькая, давай я тебя угощу. Накормила, напоила и говорит: Теперь ложись, отдыхай. Увалила, укутала спать. А ночью тоже, не знаю че, сожгла ее». (Городничина П.А.) Сюжет о девушке, потерявшейся в лесу, встречается в Роксоме ни один раз: «...живут старик да старуха. У них была внучка. Ну там внучка пошла в лес, заблудилась, да как искали, потом да плакали..." (Ксенофонтова М.В.)

Другой популярный персонаж роксомских старинок - глиняный мальчик, Глинник, Липанушка:

"У старика и старухи не было маленьких ребят. Старуха и говорит старику:
- Давай-ка слепи из глины.
Они и слепили, положили на печку сушить..." (Петрова Е.Е., д. Якунино)

Первый сюжет этой сказки, встречающийся также в сборниках Ончукова, Никифирова, Карнауховой, был записан в прошлом году от Надежды Ивановны Осиповой. Здесь прожорливый Глинянник съедает в дальнейшем старуху с копылом, старика с топором, красную девицу с двумя вeдрами, молодца с конeм, баб с граблями, мужиков с косами... И только барану удаeтся победить глиняного паренька:

Попадает баран. Вот глинник и говорит:
- Я тебя съем.
- Не ешь.
- Съем.
- А пойдем - боран будь не глуп, - на горушку.
Баран как разбежался. Вот боднул Глинника. Глинник пал в воду, покатился в воде, размяк. Вот и идут обратно - старуха с копылом, мужик с топором, красна девица с ведром, бабы с граблям, мужики с косам и все пришли.

В других роксомских старинках о Глиняннике он ведeт себя менее агрессивно по отношению к окружающим и даже, наделeнный чудесной силой, помогает старику и старухе пахать и молотить Но всe равно глиняного мальчика ждeт неминуемая гибель: во втором случае он идeт мыться в баню, там глина размокает; а в третьем - уходит в лес, где рассыпается.

Сказку, соединяющую в себе два известных сюжета: о царевне, каждую ночь отправляющейся к нечистому и пляшущей с ним, и девушке, встающей из гроба и пожирающей людей, - рассказала нам Екатерина Александровна Торгованова. Первый сюжет не слишком распространeн в севернорусской традиции: мы нашли его отражение лишь в Материалах по этнографии Вологодской губернии Иваницкого и в сборнике Никифорова. Сказка на второй сюжет есть в сборниках Ончукова и у Соколовых. Любопытно, что подобная сюжетная контаминация характерна для украинской традиции. "Жил-был на царь, у царя была дочь, но она никогда не разговаривала, была всегда грустная. Царь и объявил: кто моей дочки думу узнает, тому полцарства отдам. Вот один согласился, один согласился, ничего не вышло, другой, а у третьего была шапка-невидимка». Воспользовавшись этим чудесным предметом, солдат выслеживает царевну: "Она пляшет и скачет - вот плясали-скакали и он, этот самый главный чeрт сказал, что завтра мы будем венчаться с тобой. "Вот, - говорит, - тебе платье, вот мне платье». Это платье-то склал, а этот, в невидимке-то шапке мужик взял. Взял, и потом она лeжилась спать когда с этими чертями, гребeнки все выняла, - этот солдатик и эти взял."

Солдат обо всeм рассказывает царю, предъявляя вещественные доказательства, от чего царевна "пала и умерла». Умерла, "снесли еe в церкву, в церкву снесли, там положили. И надо, кто мою дочку прокараулит три ночи, тому вот большая награда. Опять одного солдата посадили - съели там. Другого посадил царь - другого съели. Третьего вот этого солдата, опять в невидимке-шапке посадили. Он пришeл в церкву... "И спасeт меня..., - говорит, - а спасeт, говорит, сам Господь». Вот. Полуночь стала, все забегали, все заскакали, потом она из гроба выскочила - стала бегать. А этот... он забрался на Царские двери и сидит. Она бегает и говорит: "Сегодня папка не послал еды, сегодня папка не послал еды». Прошла ночь." Тоже самое происходит и на вторую ночь. А в последнюю ночь "она выскочила из гроба-то с ними бегать, он взял да и лeг в гроб - этот солдат, после ей. Лeг в гроб, потом они скакали-скакали, время доходит - надо обратно, а он в гробу. Она только шею-то протянула ему, что выйди, чего те дам, а он взял на неe крест и надел. Крест надел - она живая стала. Когда пришли эти, люди, что топерь на третью-то ночь дак съеден солдат этот. А они стоят, Богу молятся. И за этого и замуж вышла, и царство ему всe сделалось».

В этом году были записаны также три сказки о животных. Среди них - широко известная в русской традиции старинка о коте, петухе и лисе. Сказки на этот сюжет есть практически во всех сборниках северных сказок: в отсутствие кота лиса выманивает и уносит петуха: "Петушок, петушок, золотой гребешок, высуни головушку, дам тебе горошку». Петух зовeт на помощь: "Котя, котя, понесла меня лиса за крутые горы, за тeмные леса». Кот настигает лису и спасает петуха (Ксенофонтова М.В.)

Известна в Роксоме и сказка о медведе на липовой ноге, не столь популярная в севернорусской традиции (еe нет в сборниках Соколовых, Ончукова, Карнауховой): старик отрубает у спящего медведя лапу (или тот попадается в поставленный дедом капкан, как в нашем случае), приносит домой, старуха варит мясо; медведь приходит за своей лапой в их избу, поeт о том, чтобы ему вернули еe. Эту старинку часто рассказывал своим внукам дедушка одной из наших информанток. Но в отличие от сказки, вошедшей в сборник А.И. Никифорова, которая завершается смертью медведя: "Его убили со стариком и посичас ещe мясо носят с подполья" (Никифоров, 38), в нашей старинке "старуху медведь утащил в лес, а старик один остался». (Городничина П.А.)

В некотором роде контаминацию двух сюжетов представляет собой и старинка (известная также по записи Соколовых и "Заонежским сказкам" Коренного) о лисе и дрозде: 1) лиса грозится съесть птенцов дрозда; чтобы спасти их, он поочередно кормит, поит и смешит злоумышленницу, пользуясь людской глупостью; 2) лиса просит напугать еe; дрозд приводит еe к собакам; скрываясь от погони, лиса прячется в своей норе и спрашивает:

- Глазки, вы, глазки, что делали?
- А мы смотрели, чтобы лисоньку собаки не съели.
- Ножки, вы, ножки, что делали?
- А мы бежали, чтобы лисоньку собаки не поймали.
- А ты, хвостище, что делал?
- А я за пни да за колоды цеплялся, да тебе бежать мешал.
- Нате, собаки, ешьте мой хвост!
Из норы высунула. Собаки схватили и всю лису съели.

(Торгованова Е.А.)

Информанты всегда подчeркивают преимущество своих старинок над напечатанными в книгах сказками: "Так вот придут ребята, если я рассказываю сказки - слушают. Воспитатель седет читать им - они уже не слушают, вертятся, убегают." (Торгованова Е.А.); "Сейчас в книжках нет этих сказок, что мы рассказывали" (Городничина П.А.). Правда, роксоманок приводила в недоумение наша просьба рассказать одну из известных им старинок: "Ну чего вот я, если тебе навру, дак какой толк?" (Ксенофонтова М.В.); "Дак чего, из своей головы ведь выдумываешь!" (Петрова Е.Е.).

Но мы можем сказать о том, что сказочная традиция Белозерья не угасла: и сейчас ещe бабушки плетут своим внукам на ночь сказки, как на давно известные собирателям сюжеты, так и на их новые контаминации.