Потом ещё какая-то рассказывала, это, <нрзб.>
Была дочка тоже, мачеха как-то была. Мачеха, и мачеха ненавидела дочку-то. И она дочку заставила отвести в лес, в лес, и на мороз куда-то туды и оставила, заставила это мужа своего, а ёй-то батько. А приходит как будто мороз, мороз. Вот чё-то такое там типа и ну, ни, чё-то такое. Подходит мороз, мороз подходит, и спрашивает, она замерзает, а он спрашивает:
- Тепло ли тебе девушка, тепло ли тебе красная?
Она, она:
- Тепло батюшка, тепло батюшка, тепло родненький.
Там она такая голосом тепло, а сама застывает. А он-ти и говорит ей:
- Дай ручку.
Она ему подала ручку, он, ручку подала, и вдруг солнышко засветило, и очудился перед ей сундук. И сундук, полный золота <смеётся> золото там, платья хорошие.
- Одевай, красавица, шубу, одевай!
Всё там есть, что золотое одела. Подъехала как будто лошадь. Лошадь на санях, вся разукрашена, и ей на сани, дал ямщика, тут ямщик сидит и домой. А мачеха там <нрзб.> сидит с невестой им дочками, две дочки ей. И думает, когда ещё, наверно: «Ой, лошадка идёт, наверно косточки везут, это косточки стучат да бренчат, это сундук везут, это косточки стучат да бренчат. Собака лает, собака лает бежит, собака лает, этот косточки там стучат да бренчат в сундуке».
Выбежала матка, обрадовалась, что замёрзла, эта дочка. Вдруг видит, дочка вылезает, вся в золоте, и сундук золотом выносит. И она, где была:
- А вот мене морозушко, дедушко-морозушко подарил. Это сундук с золотом, одел, всё.
«Она её, золотом дак, думает, досталося. Ой завтра надо дочек родных». (Она эту-то ненавидела всё, надо родных дочек, дочек туда, дочку родную надо туда тоже отослать).
Вот она дочку тоже туда, батько свёз туда, и посадил под деревом. Мороз, она сидит, вся застыла, всё застыло, подходит мороз, опять спрашивает:
- Тепло ли те девица, тепло ли тебе красная?
А она не рОдная злая:
- У, ещё спрашиваешь, мороз, уйди от меня! - Заорала, закричала на мороза-то.
А дед мороз: «та - ласковая, дедушка: «тепло мне дедушка, тепло мой миленький, тоже начала». А эта заорала на его, а он, это.
- Ещё спрашивает. Холодина такая, уйди от меня!
А мороз-то, дедушко мороз говорит:
- Дай ручку.
А она думала - озолотят руку. Она руку подала, а она подала, а она и застыла. И застыла. Застыла, подъезжает машина, этот, опять, лошадь, и это, ейные, остались одни это, мороженые одни кости. Её в сундук туда, и везёт к дому подъезжает, мы маленькие, дак чё слушаем. Подъезжает к дому, матка на крылечко выскочила с батьком, это не с батьком, матка, батька-то неродный, это, родный всем детям-то. Вот. Выходят. Она: «Ой, собака лает, везут золото, везут там золото». Выходит, выносят сундук, а в сундуке одни кости, мол, там-то так-то она говорит, так бабушка, там одни кости это. <смеётся> Вместо золота-то одни кости.
Вот как, шо значит злая. Злая, дак дедушка не отблагодарил. Вот это вот, это вот что запомнится. Это рассказывают такое. А ту, которая бедная да ласковая, ту обзолотил, а эту заморозил. Которая злая, шо надо быть доброй. Она, вишь, «тепло дедушка, тепло миленький». Тепло красная. А он: « дай, девица красная, дай ручку». Она подала - он её обзолотил.
Это вот, что вот вспомнилось, это рассказывала. Все детям так рассказывают вообще.